Власть волшебства - Страница 39

Внешние ограничения свободы, столь раздражавшие учеников на первых этапах, постепенно исчезали. Им наконец вернули отнятые в первом полугодии вещи, было разрешено в свободное время покидать Небесную Обитель, а само свободное время, которого они были практически лишены на первых порах, неуклонно росло. Если сначала учеников приходилось побуждать и даже принуждать двигаться вперед, то теперь их глаза открылись достаточно, чтрбы видеть этот путь и идти по нему самостоятельно. Не требовалось уже внешнего подавления, не было нужды в жесткой дисциплине и системе наказаний — они все изменились, приняли тот порядок вещей, который предлагала Обитель, усвоили ее дух, и ее жизнь стала их жизнью. Лекемплет Обители служил своего рода питательной средой, в которой росли будущие Служители. Непосредственные занятия с мастерами были теперь только одной из граней их жизни, на других, нечеловеческих уровнях существования они одновременно могли получать и обрабатывать информацию иными способами, дать описание которых в рамках человеческого мира едва ли возможно.

Облик прекрасных крылатых людей ангелы принимали лишь в человеческом мире, намеренно или случайно попадая в зону восприятия смертных. Такими их видели люди, и ангелы вполне успешно могли взаимодействовать с ними на этом пласте восприятия — но сами, однако, они собирали мир совсем иначе. Их бытие было полнее, многограннее — впрочем, конкретные особенности виденья того или иного ангела зависели от того, к какому их роду он принадлежал и как далеко был продвинут по их собственной, ангельской линии развития. Многомерный мир, который открылся Дэвиду и прочим ученикам после получения Имени Света не был просто «расширением» границ человеческого восприятия. Помимо раздвигания границ, менялась сама точка обзора: и теперь, после напутственных слов Рийока, с которыми тот направил учеников на завершающую стадию обучения, пришло понимание того, каким будет итог. Сувэйб Служителя нельзя было назвать «человеческим», он устроен так же, как устроены ангелы и представляет собой, по сути, лишь отдельный, особый их род. Перерождение приближалось к своему завершению и, по всей видимости, должно было закончиться непосредственно перед, во время или сразу после сдачи «экзамена».

Способность трезво оценивать ситуацию возвращалась к Дэвиду лишь в замке Вилиссы, который они с Эдвином посещали каждый месяц с тех пор, как появилась возможность покидать Обитель, а после того, как количество свободных дней увеличилось, — и чаще. Магическая система замка глушила связь с лекемплетом Обители, и можно было ненадолго отстраниться от незавершенного сувэйба Служителя и побыть... нет, не собой-прежним, а посторонним наблюдателем, равно удаленным от привязанностей как «прежнего», так и «нового» естества. Это странное промежуточное состояние поначалу пугало и дезориентировало землянина. В этом состоянии он хотел вернуть Идэль, но не страдал из-за ее смерти; он полагал, что злу необходимо противостоять, но чурался фанатичной идеологии Обители. Обусловленные привязанности оставались в каком-то другом мире, вернее — в мирах, ибо для Дэвида из промежуточного состояния существовало два выхода, два сувэйба.

Хотя последний рассказ Рийока и пролил некоторый свет на то, куда они идут и каким будет итог их развития, слишком много еще оставалось неясным. Пусть ученик превращается в ангела, но что (или кто) в действительности дает ему мощь, позволяющую противостоять богам и Обладающим Силой? Обычные ангелы такими способностями не располагали, объяснения же Небесной Обители — про благой надмирный источник и бла-бла-бла — здесь, в замке Вилиссы, где Эдвин и Дэвид могли отстраниться от своих «совершенных» сувэйбов, истово верящих каждому слову мастеров, казались, мягко говоря, неубедительными.

Вилисса во время их визитов с головой уходила в работу — отслеживала те изменения, которые произошли в энергетических полях учеников, пыталась смоделировать структуру, которую они в конце концов должны были принять. Эдвин по мере сил помогал ей, но даже от него тете было мало толку, что же касается Дэвида, то его уровень владения системной магией позволял приобщиться к исследованиям Вилиссы лишь в одном-единственном качестве: в качестве объекта исследования. К счастью, большую часть своих исследований Вилисса могла проводить дистанционно, главное только — чтобы и племянник и Дэвид находились в это время внутри заклинательной системы замка, а сами они при этом могли заниматься своими делами. Довольно быстро произошло разделение труда: Эдвин тратил свободное время на посещение библиотеки, лазал по ИИП и ставил собственные эксперименты, задавшись целью понять природу «благого источника», о котором им постоянно вещали мастера. Что скрывается под этим наименованием? Наименее абсурдным среди всех остальных выглядело предположение, что это — какое-то божество или Обладающий Силой, чрезвычайно алчный и желающий устранить всех равных для того, чтобы единолично владеть миром. Эдвин искал информацию о том, кто мог бы такое сделать, при том конечно же не ограничивался списком лордов, живущих в Хеллаэне и Нимриане, — наоборот, то обстоятельство, что Небесная Обитель появилась совсем недавно, свидетельствовало либо о том, что этот лорд или бог совсем молод (что казалось невероятным, учитывая, какое количество Обладающих успели уничтожить его ученики) либо явился в Хеллаэн из какого-то другого мира. В ИИП хранилась информация о тысячах лордов и десятках тысяч богов, обитающих (или обитавших когда-то) в тех или иных мирах, — сведения о них собирались хеллаэнцами вот уже много веков подряд. Эту информацию следовало тщательно просеять — ведь если за Небесной Обителью действительно стоял некий лорд и бог, он уже мог ранее выкинуть нечто подобное. И действительно, были случаи, казавшиеся похожими, но каждый раз, начиная разбираться с подробностями, Эдвин приходил к выводу, что это — не то. Все совпадения оказывались поверхностными. Неудачи кен Гержета не огорчали, скорее наоборот — если за «благим источником» не стоит фигуры какого-нибудь могущественного властителя, есть шанс, что это какая-то безличная сила; а значит — есть шанс овладеть ею и подчинить своей воле... Свои наполеоновские планы Эдвин от Дэвида и тетушки не скрывал, хотя, расписывая их, не избегал самоиронии. Но, пусть его слова выглядели шуткой и невольно заставляли улыбаться, складывалось нехорошее впечатление, что Эдвин свой гениальный план порабощения силы, позволяющей выращивать Служителей-бо-гоубийц из обычных людей, признает несостоятельным лишь в том случае, если совершенно точно поймет, что этот план осуществить невозможно в принципе, никогда и никому. Но пока такой определенности нет, Эдвин будет держать его в голове и внимательно высматривать возможности для его реализации. Это выглядело как попытка откусить больше, чем можешь проглотить... намного больше. Дэвида настораживали и даже немного пугали столь непомерные аппетиты — и у Вилиссы, как он видел, была аналогичная реакция на слова племянника. Только совершенно невменяемый идиот мог ставить перед собой такие цели. Но Эдвин идиотом не казался. Его наглость по-своему подкупала, шок от его запросов смягчала та легкая, непритязательная форма, в которую они были облечены, но все же, все же...